Разбирая очередное «противоречие» библейского текста, мы условно будем называть оба сравниваемых евангельских рассказа «рождественскими». Несмотря на то, что события, повествуемые в них, происходили в большинстве хронологически намного позже собственно момента рождения Христа, все же в Евангелиях Матфея и Луки они входят в так называемые «рождественские» разделы, предшествующие описаниям Иисуса, готовящегося выйти на служение. Ведь как известно, ни один из евангелистов не рассказывает непосредственно о годах взросления Христа. При этом эпизод из Евангелия от Луки, представляющий собой отдельный рассказ об Иисусе-подростке, является своеобразным исключением из правил, будучи никак напрямую не связанным ни с предшествующим «рождественским» разделом, ни с более поздним рассказом о выходе Христа на служение.

Что касается самого «противоречия», то оно основано на сравнении двух отрывков Мтф. 1-2 гл. и Лук. 2-3 гл. Основные его положения следующие:

1. Описывая один и тот же временной эпизод, связанный с рождением Иисуса Христа, оба евангелиста дают совершенно разный контекст отдельных событий.
2. Евангелист Матфей в первую очередь адресует свое повествование евреям, однако почему-то описывает события, связанные с волхвами-язычниками и Египтом, при этом ничего не упоминая про иерусалимские события.
3. Евангелист Лука, напротив, упоминает события в Иерусалиме, но при этом, будучи подробным и последовательным историком, вообще не упоминает ни про поклонение волхвов, ни про бегство в Египет, ни про убийство младенцев.

ОБЩИЙ ЗАМЫСЕЛ ЕВАНГЕЛИСТОВ В КОНТЕКСТЕ РАЗБОРА «ПРОТИВОРЕЧИЯ».

Перед тем как мы перейдем к обсуждению рассматриваемых текстов, вначале обратим внимание на общий характер евангельских повествований, который поможет нам ответить на вопросы: «Зачем писались Евангелия?» и как вытекающий из него «Почему евангелисты описывают разные события, даже говоря об одном и том же временном промежутке?».

Для ответа на первый вопрос вначале необходимо подчеркнуть следующий аспект. Как известно, общий временной промежуток Евангелий охватывает приблизительно 33 года земной жизни Иисуса Христа, где примерно 30 лет – это Его жизнь от рождения до выхода на служение (то есть время, о котором евангелисты говорят меньше всего) и 3 года – предполагаемое время Его служения вплоть до крестной смерти, воскресения и вознесения (этот промежуток описан в Евангелиях наиболее подробно). Исходя из этого уже вырисовывается характер Евангельских повествований, далекий от подробных и последовательных описаний жизни и служения Иисуса Христа.

Однако давайте обратим внимание на еще один более значимый и красноречивый момент. Попробуем предположить сколько конкретных дней из оговоренных 33 лет жизни Иисуса на земле в реальности описали евангелисты. Для этого нам нужно расположить все упомянутые в Евангелиях события по отдельным дням, установить, какие из них могли происходить в одни и тот же день, а какие из событий были отдельными, не связанными ни с какими другими. В конечном итоге у нас получится не более 40 дней, которые совершенно определенно описаны во всех четырех Евангелиях.

Таким образом мы со всей очевидностью делаем вывод, что евангелисты не видели своей целью подробно и последовательно описать жизнь и служение Иисуса Христа, опубликовать мемуары апостолов или их путевые дневники. Задачей евангелистов было объяснение цели прихода Христа, а не того, как протекала Его жизнь. В этом смысле совершенно не верно воспринимать Евангелия в качестве сугубо исторических трудов. Евангелия – это вероучительные тексты, рассказывающие о важнейших истинах в контексте ряда избранных исторических событий.

Придя к данному выводу, в дальнейшем нам необходимо будет учитывать, что ни один из евангелистов не преследовал цели подробного изложения событий жизни Иисуса Христа, а значит, вполне естественно, что, упоминая одни и те же общие события, они по-разному будут описывать те или иные их детали. Поэтому совершенно не удивительно, что каждое Евангелие в числе прочего содержит свои совершенно уникальные истории, которые не упоминают другие евангелисты. Особенно богато на подобную информацию Евангелие от Иоанна, которое традиционно воспринимается как наиболее позднее и написанное Иоанном уже с учетом его знакомства с «синоптиками».

ОСОБЕННОСТИ ПОВЕСТВОВАНИЯ ЕВАНГЕЛИСТА МАТФЕЯ.

Обратим внимание на особенности изложения Матфеем своего рассказа о событиях как непосредственно рождения Христа, так и последующих. Как известно, у Матфея была первичная аудитория, на которую он ориентировался прежде всего – это его соплеменники, евреи. Именно им Матфей пытается не просто рассказать о приходе Мессии, но и доказать правоту своего свидетельства теми доводами, которые убедительно звучат именно для этой аудитории.

Например, с первых строк своего повествования евангелист приводит родословную Иисуса Христа (1:1-17). Причем делает это он совершенно особенным образом. Даже просто внимательный читатель, не являющийся специалистом-богословом, может заметить, что всё родословие имеет своеобразную математически стройную структуру, поскольку легко распадается на три основных группы имен. Причем в каждой из трех групп будет одинаковый по численности перечень – по четырнадцать имен. Поясним также, что эти три группы имеют четкую хронологическую последовательность: первая – от Авраама до Давида, вторая – от Давида до плена, третья – от плена до Христа. Таким образом, уже в родословии (а далее в тексте Матфея подобного будет на порядки больше) мы видим характерный для иудейского повествования язык чисел с духовным значением – гематрию. Дело в том, что числа три и семь являются особенными в иудаизме. Тройка – это число Бога (хотя иудеи в то же время отрицают догмат Троицы), а семерка – число полноты, которая в свою очередь состоит из тройки (уже упомянутого числа Бога) и четверки (числа творения).

Дальнейшее повествование ближайшей главы Матфей выстраивает с той логикой, чтобы продемонстрировать, как в жизни Иисуса Христа исполняются те ветхозаветные пророчества, которые иудеям к тому времени уже были известны как мессианские. Первая история в 1:18-25 о благовещении ангела и рождении Иисуса повествует об исполнении пророчества Исаии 7:14 о рождении от Девы и значении имени Мессии. Вторая история говорит о поклонении волхвов, в контексте которой подтверждается исполнение пророчества Мих. 5:2 о Его рождении в Вифлееме. Третья история в 2:13-15 рассказывает о бегстве в Египет, подтверждая исполнение пророчества Ос. 11:1. Четвертая история 2:16-18 об убийстве младенцев по приказу Ирода ссылается на исполнение пророчества Иер. 31:15, которое было произнесено пророком в контексте катастрофы Вавилонского плена. Пятая история 2:19-23 посвящена возвращению Иосифа, Марии и Иисуса в Назарет после смерти Ирода. Это единственное пророчество, идентифицировать которое сложно. Учитывая, что в контексте отрывка речь идет не о конкретном пророчестве, а о «пророках», то может иметься ввиду ряд пророчеств, в совокупности дающих озвученную информацию, например, Быт. 49:26; Суд. 13:5; Ис. 11:1; 53:3; Пс. 21:7-8; 68:8-9.

К сказанному можно добавить, что вторая глава Евангелия содержит противопоставления парадоксального характера, которые понятны и красноречивы только в том случае, если читатель воспринимает написанное именно как иудей. Например, Матфей повествует о приходе на поклонение к Иисусу волхвов. Причем он нигде подробно не описывает ни их происхождение, ни их численность, ни страну проживания. Однако, называя их в оригинальном тексте «магами», он явно дает понять, что они – чужаки. При этом они не в курсе подробностей, где именно находится новорожденный Царь, оперируя лишь некой общей информацией о направлении путешествия и конкретной стране. В то же время придворные книжники Ирода моментально дают все необходимые ответы касательно подробностей. Но вот не «благочестивые» книжники со всем их богатым знанием Писания оказались поклонниками Иисуса. Эту честь заслужили язычники и Матфей весьма недвусмысленно указывает на это своим читателям.

Другой парадоксальный пример относится к моменту бегства в Египет. Его Матфей также описывает с учетом своей иудейской аудитории. Фактически он вновь обличает своих соплеменников, не распознавших и не принявших пришедшего обетованного Мессию, Который в итоге вынужден бежать из Своей благословленной Богом земли в Египет, страну, которая у евреев всегда была символом бедствий и проклятий. То есть в глазах евреев – наихудшее место для спасения, откуда, напротив, нужно убегать. Но именно Египет оказался в тот момент подлинным убежищем новорожденного Христа. Этим Матфей говорит о том, что Бог не зависит в успехе Своих предприятий от верности избранного Им народа. И эти слова можно расценивать даже как предупреждение. 

Таким образом мы видим, что повествование Матфея ориентировано не на подробное изложение событий (равно как и у других евангелистов), а на собственный замысел, согласно которому он сразу приводит ряд доводов своей целевой аудитории, убеждая евреев в том, что Иисус Христос – это тот самый обещанный Богом Мессия. 

ОСОБЕННОСТИ ПОВЕСТВОВАНИЯ ЕВАНГЕЛИСТА ЛУКИ.

Приступая к описанию особенностей Евангелия от Луки, вначале поясним важное обстоятельство, которого уже касались кратко. Дело в том, что зачастую именно от Луки ожидают некоего особо подробного описания жизни и служения Иисуса Христа. Однако, как мы говорили, ни один из евангелистов не ставил перед собой подобной задачи. Каждый из них по-своему отвечал на вопрос о значении прихода Христа, а не того, как протекали его события. В то же время известно, что в самом начале своего повествования Лука заявил, что писал свое Евангелие «по тщательном исследовании всего сначала, по порядку описывая» события (1:3). То есть от него можно было бы ожидать особой подробности изложения. Но здесь мы должны увидеть «золотую середину» между главным замыслом Евангелий, чему следовал и Лука, и его стремлением к большим, нежели у других, подробностям.

Рассказ Луки на самом деле получился куда более подробным, нежели любое другое Евангелие. Ему действительно удалось сообщить наибольшее количество уникальных сведений из жизни и служении Иисуса Христа. Более того, его Евангелие охватывает наибольший по протяженности временной отрезок: от пророчества Захарии о рождении Иоанна Крестителя, до вознесения Иисуса Христа. Можно даже добавить, что только он рассказал о единственном в своем роде событии, произошедшем между рождением Христа и Его выходом на служение. Никто из евангелистов этот период никак не освещает. Матфей от событий рождества сразу «перескакивает» на начало служения, а Марк с Иоанном вообще начинают сразу с этого момента, полностью игнорируя рождество. То есть в плане подробности Лука действительно достигает уникального уровня среди евангелистов. Но, опять же, только лишь в рамках общего со всеми ними замысла. Посему какой-то особой подробности ожидать от Луки мы не можем. В этом смысле Лука все же был именно евангелистом, а не профессиональным историком.

Далее заметим, что в отличие от Матфея, который ориентировался в первую очередь на иудеев, Лука, напротив, не делает никакого акцента на специфике своей читательской аудитории. Он пишет абсолютно для всех и этот захватывающий дух универсализм виден уже с первых глав, включая интересующий нас отрывок. Например, благовествуя пастухам, ангелы провозглашают всеобщую радость «которая будет всем людям» (2:10), то есть всем без исключения. В Храме Симеон, благословляя младенца-Христа, произносит, что Он есть «свет к просвещению язычников и слава народа Израиля» (2:32), то есть, опять же, Иисус есть благословение для всех без исключения. Иоанн Креститель проповедует о том, что «узрит всякая плоть спасение Божье» (3:6), а вслед за упоминанием об Иоанне, Лука, подобно Матфею, приводит родословие Иисуса Христа. Однако он делает это совершенно своеобразным образом и в духе своего универсализма. Если Матфей вел свое родословие от Авраама – первого еврея, то Лука ведет его от Адама – первопредка всех людей на земле (3:23-38).

РАЗРЕШЕНИЕ «ПРОТИВОРЕЧИЯ» В КОНТЕКСТЕ ИЗЛОЖЕННЫХ ОСОБЕННОСТЕЙ ПОВЕСТВОВАНИЯ ЕВАНГЕЛИСТОВ.

В первую очередь сведем элементы «рождественских» повествований Матфея и Луки, чтобы убедиться, что сами по себе упомянутые разными авторами события не противоречат и не взаимоисключают друг друга, а представляют взаимодополняющие рассказы, которые именно в совокупности дают целостную картину. Наш избранный синопсис получается следующим:

1. Прибытие Иосифа и Марии в Вифлеем из Назарета на перепись, рождение Иисуса Христа (Лук. 2:4-7).
2. Поклонение пастухов в Вифлееме (Лук. 2:8-20).
3. Посещение Иерусалимского Храма для исполнения обрядов и наречения имени (Мтф. 2:24-25; Лук. 2:21-24).
4. Встреча в Храме с Симеоном и Анной (Лук. 2:25-38).
5. Приход и поклонение волхвов в Вифлееме (Мтф. 2:1-12).
6. Получение предупреждения от ангела и бегство в Египет (Мтф. 2:13-15).
7. Убийство младенцев в Вифлееме (Мтф. 2:16-18).
8. Возвращение из Египта в Иудею после смерти Ирода (Мтф.2:19-21).
9. Возвращение в Назарет (Мтф. 2:22-23; Лук. 2:39).

Пожалуй, можно только заметить, что далеко не всегда мы можем говорить о точных временных промежутках между теми или иными событиями. Однако общая последовательность выстраивается вполне легко и проблем не вызывает.

Причину выбора Матфеем именно тех событий, которые он приводит в своем Евангелии, мы уже вполне ясно проговорили. Ориентируясь на иудейскую аудиторию, он выбирает наиболее яркие примеры исполнившихся во время рождения Христа пророчеств. В этом смысле иерусалимские события для него не столь интересны, поскольку не добавляют убедительности. Зато очень ярко и обличительно прозвучали на первый взгляд не вполне уместные повествования о магах-язычниках и о бегстве в Египет.

Что же касается евангелиста Луки, то иерусалимские события именно для него стали наиболее яркой иллюстрацией универсальности спасения, которое несет Христос, а пророчества Симеона под его пером даже приобрели поэтическое звучание. Касательно того, почему такой подробный и последовательный писатель, как Лука не упоминает о волхвах, бегстве в Египет или избиении младенцев, то на это он сам дает вполне ясный ответ в самом начале своего Евангелия: «Как уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях» (Лук. 1:1). То есть в этом сообщении мы видим, что Лука уже был знаком с некими ранее написанными евангельскими текстами. Как предполагается, ими вполне могли быть Евангелия от Матфея и Марка. Таким образом объяснение избранности сюжетов простое – Лука просто не стал еще раз повторять уже упомянутое, сосредоточившись на тех, которые имели бы своеобразие и при этом подходили под его содержание.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

Таким образом мы ответили на все пункты «противоречия». Во-первых, стало понятно, почему евангелисты, говоря об одном и том же событии, описывают разные его детали. Причиной этого является прежде всего индивидуальные цели их повествований, но также и стремление дать некую уникальную информацию. Во-вторых, мы узнали, почему Матфей упоминает именно те детали, которые описывает: по причине иллюстрации исполнившихся пророчеств, в свете чего иерусалимские события для него не столь интересны. В-третьих, выяснился мотив, которым руководствовался Лука при выборе своих описаний: он уже знал Евангелие от Матфея и не стал повторять его сюжеты, но зато ярко описал иерусалимские события, как весьма значимые именно в рамках его повествования.

БУДЕМ РАДЫ ВАШИМ КОММЕНТАРИЯМ!